В целом социально-экономическое по­ложение человека стало в большей степени зависеть не только от его профессии и квалификации, но и от сферы, в которой он ра­ботает — в коммерческой или производственной, на негосударст­венном или государственном предприятии, в иностранной или российской фирме. Важное воздействие оказывают и другие фак­торы. Так, на многих территориях актуализируется проблема эт­нической дискриминации представителей нетитульных националь­ностей и национальных меньшинств, отодвигаемых с наиболее престижных экономических и профессиональных позиций. Соци­ально-профессиональная дискриминация женщин не только не уменьшилась, но скорее даже возросла: им предлагают относи­тельно худшие условия найма и продвижения, они чаще оказыва­ются в рядах безработных. А вот возрастная дискриминация вре­менно снизилась. Мы стали свидетелями прорыва представителей молодых поколений в хозяйственную элиту, невозможного в усло­виях зрелого геронтократического советского общества.

Еще в конце 80-х годов в печати можно было встретить ут­верждения крупных хозяйственных руководителей, что в нашей стране безработицы нет и быть не может. И вот безработица появи­лась. На начальном этапе при значительном спаде производства ее официальный уровень казался минимальным. Конечно, многие фактические безработные просто не регистрируются на биржах труда по самым разным причинам. Но даже по результатам об­следований по методологии Международной организации труда, масштабы безработицы оказались ниже прогнозируемых. Они постепенно растут. Тем не менее, многие предприятия, даже сокра­щая производство, не увольняют людей. Сохраняются устои патерналистских отношений и социальной ответственности руково­дителей, которые не позволяют идти на серьезные социальные конфликты. Сказывается давление местных органов власти, стре­мящихся поддержать уровень занятости в регионах. Выросла и скрытая безработица, когда работники считаются занятыми, но длительное время не получают зарплаты, а то и просто отправля­ются в вынужденные административные отпуска. В итоге реаль­ная оценка потенциала безработицы остается одной из важных нерешенных проблем.

Вместе с тем наблюдается оживление внешнего рынка труда, связанное с повышением трудовой мобильности, коснувшейся в первую очередь двух крупных категорий занятых: работников без особой квалификации и работников высокой квалификации, не привязанной к конкретному производству. Одновременно произо­шла существенная эрозия внутренних рынков труда, характерных для советского периода. Трудовая конкуренция и угроза возмож­ной безработицы разрушают каналы трансляции профессиональ­ного опыта молодежи и необученным. Для неквалифицированных групп плавное карьерное продвижение внутри предприятия ста­новится все более затруднительным. А в глазах лучших кадров, ставших объектом конкуренции между предприятиями и сектора­ми экономики, внутренний рынок труда зачастую утрачивает свою привлекательность''.

В ситуации общей неопределенности подтачиваются сложив­шиеся нормы организации труда и его оплаты, размываются при­вычные иерархические порядки в отношениях между привилеги­рованными и депривилегированными группами занятых. Так, вспо­могательные рабочие могут оказываться в лучших условиях по срав­нению с рабочими основного производства, а подразделения ра­ботников, не всегда самых квалифицированных, но выполняющих выгодные заказы, начинают диктовать свои условия, оттесняя вче­рашних кадровых рабочих[6].

Если разделить группы работников с точки зрения стабильнос­ти занятости на «ядро» и «периферию», то окажется, что большин­ство предприятий сохраняют «ядро» занятых. Однако, во-первых, область стабильной и полной занятости сузилась. А во-вторых, стабильность далеко не всегда означает лучшие условия найма, ибо в «ядре» остаются значительные группы привязанного к предприятию «балласта», который сохраняется, но постепенно ска­тывается на менее престижные позиции. В то же время разраста­ется разноликая «периферия», охватывающая временных работни­ков и занятых неполное рабочее время.