Так, Гарфинкель отметил, что Агнесса поразительно мало знала о мужской гомосексуальности и при неоднократных попытках обсуж­дения этой темы, несмотря на явный интерес и эмоциональность вос­приятия разговора, просто не могла объяснить, как она воспринимала признаки гомосексуальных интересов у других мальчиков. Она также отказывалась провести какие-либо сравнения между собой и гомосек­суальными мужчинами либо трансвеститами, хотя легко и охотно со­поставляла свой статус со статусами нормального мужчины или нор­мальной жешцины. Исследователь был лишен возможности услышать рассказы других участников событий, однако добросовестно зафикси­ровал особое мнение одного из урологов, не участвовавших непосред­ственно в лечении Агнессы. Этот человек полагал, что решение об операции было медицинской и этической ошибкой, результатом мис­тификации, ссылаясь на весьма неоднозначные медицинские призна­ки и даже на то, что у случайно встреченного им жениха Агнессы была отнюдь не мужественная внешность.

Изрядно времени спустя, когда исследовательский проект был успешно завершен, книга Гарфинкеля находилась в печати, а быв­шая пациентка уже более пяти лет вела активную жизнь молодой, привлекательной и сексуально-благополучной женщины, Агнесса посетила ученых и сообщила, что никогда не имела абсолютно ни­каких биологических дефектов, которые вели бы к феминизации в подростковом возрасте. Просто с 12 лет она тайно принимала эст­рогены (женские половые гормоны), прописанные ее матери после серьезной хирургической операции.

К частным архивным материалам, используемым при изуче­нии «истории жизни», относят преимущественно личные записи и документы. Основной тип частного документа — это автобиогра­фия. (К автобиографиям относятся и те детальные жизнеописания, которые создаются по просьбе исследователя.) Существуют замет­ные различия между автобиографией, написанной в расчете на дальнейшую публикацию, и автобиографией, обращенной лишь к узкому кругу близких. Если в первом случае преимуществом явля­ется большая фактическая: достоверность и «читабельность» изло­жения, то во втором обычно имеет место высокая степень раскрытия личного отношения к пережитому, особое стремление мотиви­ровать совершенные выборы и поступки.

Как и основанные на автобиографических сведениях «истории жизни», сами автобиографии могут быть разделены на полные, тематические и отредактированные. Тематические автобиогра­фии, в отличие от полных, ориентированы на определенную сферу личного опыта или период жизни (ср., например: «Моя жизнь в искусстве» и «Подлинная история моей жизни»).

Достоинство автобиографий — большая достоверность в опи­сании личностной «подкладки» событий. Однако нужно всегда помнить о том, что автобиография — это реконструированная субъектом в определенный момент жизни история. Здесь особен­но вероятны смещения и ошибки, вызванные и стремлением раци­онально мотивировать любой поступок с точки зрения «сегодняш­него» мировосприятия, и необходимостью придать повествованию некоторую литературную форму. Методологическая триангуляция, о которой говорилось выше, становится единственным средством достижения достоверности и объективности при анализе «историй жизни», основанных на автобиографических данных. Иными сло­вами, автобиографические данные должны интерпретироваться в контексте сведений, полученных из иных источников.

К частной архивной документации относятся также дневники, частные записи, мемуары, личные письма, записи разговоров и т. п. Дневник и мемуарные записки иногда трудно различимы: можно считать, что мемуары в целом отличает более безличный стиль из­ложения и необязательность линейного и упорядоченного описа­ния сменяющих друг друга во времени событий. Повышение дос­товерности «историй жизни», основанных на такого рода личных (иногда говорят «экспрессивных») документах, как дневниковые и мемуарные записи, требует, как и в ранее описанных случаях, при­влечения дополнительных источников, использования специальных приемов критического анализа (в том числе критической оценки экспрессивного документа как исторического источника, как лите­ратурного текста и т. п.). Важным подспорьем здесь могут оказать­ся и не столько экспрессивные, сколько функциональные личные документы — расписания, черновики, планы работы, записи фи­нансовых поступлений и расходов. Личные письма также могут рассматриваться как важный ис­точник биографических данных. Письмо может рассказать доста­точно важные вещи не только об его авторе, но и о получателе и взаимоотношениях между первым и вторым. И стиль, и способ из­ложения, и частота переписки могут быть столь же информативны, как и собственно содержание письма. К сожалению, современная социология довольно мало внимания уделяет этому типу личной документации, хотя литературоведение и история дают немало при­меров использования личной переписки в качестве полезного ис­точника данных.